Необходим нам неуклонный и бдительный надзор просвещенного начальства, необходим нам строгий и
твердый порядок, дабы каждый из нас мог, так сказать, мирно сидеть под своею смоковницей, в вертограде той деятельности, к коей призван, и в лоне семейства своего вкушать скромные, но сладкие плоды своей гражданской деятельности.
Неточные совпадения
Как скоро приехал Петр Николаич и взялся за
порядки, молодой Тюрин, видя в ливенцовских крестьянах самостоятельный дух и
твердое намерение отстаивать свои права, заинтересовался ими и часто ходил в село и разговаривал с крестьянами, развивая среди них теорию социализма вообще и в частности национализации земли.
Патрикей Семеныч имел ум довольно глубокий и сосредоточенный, характер солидный и даже немножко важный; он по натуре был фанатик рабской преданности и
твердый консерватор старых
порядков.
— Вам кажется странным просвещение, распространяемое помощию оружия; согласитесь по крайней мере, что
порядок, устройство и общеполезные работы, которые гигантским своим объемом напоминают почти баснословные дела древних римлян, должны быть необходимым следствием
твердой воли, неразлучной с силою.
И не совсем понятный, но
твердый царил
порядок.
По-видимому, такая всеобщая готовность должна бы произвести в обществе суматоху и толкотню. Однако ж ничего подобного не усматривается. Везде
порядки, везде
твердое сознание, что толкаться не велено. Но прикажите — и мы изумим мир дерзостными поступками.
Голован жил, впрочем, не в самой улице, а «на отлете». Постройка, которая называлась «Головановым домом», стояла не в
порядке домов, а на небольшой террасе обрыва под левым рядом улицы. Площадь этой террасы была сажен в шесть в длину и столько же в ширину. Это была глыба земли, которая когда-то поехала вниз, но на дороге остановилась, окрепла и, не представляя ни для кого
твердой опоры, едва ли составляла чью-нибудь собственность. Тогда это было еще возможно.
Репетиция началась и продолжалась в полном
порядке, и только Матрена Матвевна, несмотря на
твердое и прилежное изучение роли, все еще сбивалась; в этом виноват был отчасти суфлер, в которые Аполлос Михайлыч выбрал своего управляющего, человека, хорошо читающего и очень аккуратного; но аккуратность-то эта именно и вредила тут.
— Любил он, конечно, ее любил, — отвечал он, — но не слепо; в других случаях, как я вам и докладывал, не все делал по ней, и что до характера его касается, так совершенно напротив — в этом отношении он был настоящий семьянин:
твердый, настойчивый, любил
порядок, смолоду привык, чтобы все делалось по нем, а тут ничего не мог сделать…
«Неладно, — думает солдат, — выходит. По городам, по этапным дворам, по штабам-лазаретам и слухом о таких делах не слыхал.
Порядок твердый, все как есть одно к одному приспособлено. Будь ты хочь распролеший, в казенное место сунешься — шваброй тебя дневальный выметет, и не хрюкнешь. А тут в коренное русское село, в тихую глухомань этакое непотребство вонзилось…»
Фаддей Емельянович возьмет, положит в сторону всегда вертевшийся в руках его чулок со спицами, расседлает нос от окуляров, скинет с гвоздика свой неизменный длиннополый сюртук и ваточный картуз, наденет, и вот они рука в руку идут в кладовую, где хранятся травник и другие целебные настойки, откуда через несколько времени возвращаются домой, хотя и тем же
порядком и с тою же любовью, как пошли, но уже со значительно разрумянившимися носами и уже не тою
твердою походкою.
— Осматривали, — отвечали они
твердым голосом, — и нашли все в
порядке, ни одного человеческого следа не было заметно.
Он весь задрожал от охватившего его омерзения. Приведя несколько в
порядок свое платье, он вышел из своей комнаты, а затем и из дома с
твердым намерением не возвращаться в него никогда.
Призвав Бога в помощь, размыслив зрело о предмете, столь близком к нашему сердцу и столь важном для государства, и находя, что существующие постановления о
порядке наследования престола, у имеющих на него право, не отъемлют свободы отрешить от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании престола, — с согласия августейшей родительницы нашей, по дошедшему до нас наследственно верховному праву главы императорской фамилии, и по врученной нам от Бога самодержавной власти, мы определили: во-первых — свободному отречению первого брата нашего, цесаревича и великого князя Константина Павловича от права на всероссийский престол быть
твердым и неизменным; акт же сего отречения, ради достоверной известности, хранить в московском Большой Успенском соборе и в трех высших правительственных местах Империи нашей: в святейшем синоде, государственном совете и правительствующем сенате; во-вторых — вследствие того, на точном основании акта о наследовании Престола, наследником нашим быть второму брату нашему, великому князю Николаю Павловичу.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского
порядка жизни, Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но
твердый французский
порядок.